Фея лжи - Страница 48

Итак, она и только она удачно изображает Лолу, на этом точка. А так ли уж удачно? Кто подтвердил, что ее и по манерам, мимике не отличить от оригинала? Все делали упор на внешнее сходство, единственный таксист упомянул походку, когда увидел Лолу. На время исправить осанку не столь трудно, без сомнения Инна посвятила много часов тренировкам, отрабатывая ходьбу, жесты, затем легко вернулась к привычным телодвижениям. Отсюда вытекает вопрос: где и когда она подсмотрела за Лолой. И еще очень важно: знает она или нет, что он нанят Лолой. Теоретически узнать ей негде, а практически – если у нее есть свой человек в окружении Лолы, то запросто. Разумнее думать, что она знает, это не даст расслабиться ни на миг, а действовать он будет… играть в кошки-мышки.

– Тебе скучно со мной, – констатировал он.

– Нет.

Опять плечиками пожала, явно это тик. Никита слышал, будто в древности один оратор с подобным тиком привязывал меч над плечами, и когда он дергался, то оружие больно ударяло его, путем болевого воздействия и отучился от тика. Вот бы Инне привязать меч… заодно под пытками заставить признаться в совершении преступления.

– Про меня говорят, я угрюмый, это ошибочное мнение, – якобы оправдывался он. – Просто у меня на первом месте работа, она поглощает и нерабочее время.

– А над чем вы работаете?

– Мы выпили на брудершафт, теперь на «ты», – напомнил Никита. Но какова, а? Сейчас, ага, он откроет варежку и выложит ей все свои заботы. Главное, забить ей баки, если удастся. – Над чем работаю? Ты спрашиваешь, будто я ученый и работаю над новым открытием. А у нас проза. Помимо охраны граждан и объектов мы занимаемся установкой охранной и пожарной сигнализации, камер слежения, систем контроля доступа…

– А что такое – контроль доступа?

– Это внутренний контроль. На предприятии устанавливаются приборы, распознающие людей по радужной оболочке глаза или по отпечаткам пальцев. Эта система не только не позволяет пройти на объект чужакам, но и препятствует проникновению сотрудников в другие отделы, таким образом, сводится к минимуму промышленный шпионаж.

– Ты во всех этих системах разбираешься?

– Я руковожу, Инночка, – заулыбался Никита, давая понять, какая он важная персона. – А разбираются у меня другие. Мне нравится твоя бабушка. До переезда ты часто ее навещала?

– Редко. Мне стыдно, но не хватало времени.

– Далеко жила от города?

– Далековато. Машины у меня нет, а на автобусах не наездишься. Скажите… м… скажи… – исправилась она, – ты столько работаешь из-за денег?

Так, от бабушки увела, вернувшись к его работе, а не к личной жизни, например, к семье-детям. Но ничего, он хитрее:

– Из-за них – прежде всего. – Вдруг поймается и попробует перекупить его? Зачем-то же она обращалась к Вишневскому, потом хотела поговорить с Остапом. – Деньги, Инна, мерило успеха, они дают свободу, да и куда без них? Например, у вас есть собственность: дом, квартира. Чтобы жить в той же квартире, за нее надо платить. Каждый день человек что-то ест, за еду надо платить, платить за одежду и за развлечения…

– Но помимо денег…

– Ничего нет, – представлялся он хищником. – Это та правда, которую все обходят стороной, а толкуют про бескорыстие, талант, заменяющий деньги, прочую ерунду. Так что на первом месте у меня деньги, на втором стоит самореализация с удовлетворением. Кто твои родители, Инна, где они?

– У меня их никогда не было.

– Так не бывает.

– Отец нас бросил, когда я родилась, мама умерла, я жила то с бабушкой, то с ее сестрой в поселке, там и осталась.

– Сестра бабушки до сих пор живет в деревне? – Неплохо бы смотаться туда и познакомиться.

– Ее не стало четыре года назад, она оставила мне дом. Хозяйство, где я работала, обанкротилось, тогда я продала дом, на вырученные деньги здесь ничего не купишь, да мне и не надо. Теперь живу с бабушкой, жду переезда, ищу работу.

Похоже, выяснить правду о ней непросто, все умерли, включая хозяйство, – печально. Собственно, острой надобности нет выяснять, кто она такая, главное – есть Инна, копия Лолы, которая сейчас маскируется под недотепу. Если она специально столкнулась с ним в супермаркете, то он ей нужен, значит, обязательно приоткроет карты. Стало быть, ждать недолго, тем более он красочно описал Инночке свою алчность. А вот если она не предпримет шагов к нему и не попытается сделать Никиту соучастником или подлым доносчиком, значит, Инна понятия не имеет о его договоре с Лолой. Блестящая ситуация: ни одна из чаш весов не перевешивает! Как его раньше не осенило?

– Почему ты улыбаешься? – поинтересовалась Инна.

– Мне приятно находиться с тобой. – Пора заканчивать с фи-фи да ля-ля, и дать ей повод к активным действиям. – У тебя были мужчины?

– Что за вопрос?!

О, головку в плечики втянула, небожительница святая!

– Нормальный вопрос. Нам не по пятнадцать лет, чуточку больше, зачем же притворяться, будто мы стремимся к дружбе? Ты мне нравишься, меня тянет к тебе… физически. Что в этом неестественного и постыдного?

Какая должна быть реакция недотепы, недотроги, небожительницы после столь откровенного признания? Должна хотя бы покраснеть! А щеки Инны алыми не стали, она лишь опустила ресницы и напряженно замерла, пролепетав:

– Нам пора…

Он и не возражал, самому надоело. Однако приставания не ограничил откровенными словами, и, когда Инна собралась выходить, Никита внезапно для нее повторил поцелуй взасос. Она упиралась, охала, что-то там лепетала, мол, так нельзя, это слишком… и вырвалась. Ага, вырвалась бы, если бы он сам не отпустил ее! Инна убегала, а Никита, разворачивая авто, думал: «Не хотелось бы доводить дело до секса, но чего не сделаешь ради… денег, которые платит Лола».