Фея лжи - Страница 62

Аркаша и его шеф находились с ним в автомобиле, который Никита остановил в переулке, но дом Левы был им виден.

– Туда она заходила, сколько раз говорить! – воскликнул Аркаша, ему надоело долдонить одно и то же. – Я не ошибаюсь.

– Ну, ладно, я пошел, – выбираясь из авто, сказал Никита.

– Мне с тобой?

– Сиди в машине. – И захлопнул дверцу.

До этого Никита выяснил, что в доме проживает мать Льва одна, у нее есть еще старшая дочь, но живет она в соседнем городе. Антонина Владиславовна недавно вышла на пенсию, следовательно, должна быть в середине дня дома – к этому времени обычно заканчивают походы по магазинам, врачам и так далее. Никита заглянул во двор, собаки там не было, он смело открыл створку железных ворот и вошел. Кнопки звонка не обнаружил, постучался. Не спрашивая, кто стучится, дверь распахнула приятная и длиннолицая женщина с отечными припухлостями под глазами, высокого роста и не по годам стройная. Первый визуальный контакт самый важный, так как Никите с ходу следовало распознать тип матери Левы – замкнутая ли она, добродушная, обижена ли на весь свет или того хуже – озлобленная. Разумеется, не исключена ошибка в расчетах при первом взгляде, тем более горе меняет поведенческую линию любого человека, однако восприимчивость нами людей работает более совершенно, чем разум. Увидев печальные, бесхитростные светло– серые глаза, Никита понял: с ней лучше не юлить, не выдумывать про себя всякие небылицы, она контактна и открыта, к тому же умна, следовательно, может раскусить его. Нет, рисковать не стоит.

– Вы к кому? – спросила она удивленно, ведь он долго молчал.

– Антонина Владиславовна?

– Да.

– Тогда я к вам. Разрешите войти?

– А вы кто?

Никита представился, показал удостоверение, она растерялась:

– Частный детектив? Ко мне? Странно… Что ж, заходите.

В комнате, куда привела его Антонина Владиславовна, было светло, опрятно, уютно и довольно современно, но не богато. Она предложила чаю, Никита с радостью принял предложение, ведь чаепитие слегка сближает незнакомых людей. Пока закипал чайник, Антонина Владиславовна присела на край стула, вытянувшись в струну, и настороженно положила начало диалогу:

– Так с чем вы пришли ко мне, Никита?

Он достал вкладыш и протянул ей:

– Извините, что напоминаю… Скажите, это писал ваш сын?

Антонина Владиславовна удалила записку от глаз на расстояние вытянутой руки, надо полагать, без очков ей трудно было прочесть, и читала. А Никита зорко следил, чтоб она не развернула вкладыш и не прочла вторую половину, по которой несложно понять, что ее сын ушел из жизни добровольно. Если б она только попыталась отогнуть вторую часть, он, рискуя быть грубым, вырвал бы вкладыш, но Антонина Владиславовна не догадалась развернуть записку, прочитав первые строчки, утвердительно кивнула:

– Да, это почерк Левушки. Он всегда писал мелко и аккуратно.

– Я нашел эту записку в футляре с диском… – забирая вкладыш от греха подальше, сказал Никита. – «Болеро» Равеля… в сейфе Валерия Хвалюна…

– Да-да, помню. Я сама относила диск Валере.

– Вы его знали?

– Валеру? Немного. Он заходил несколько раз к Левушке, я даже радовалась, думала, дружба с серьезным человеком пойдет сыну на пользу.

– А как давно они были знакомы?

– С полгода. При каких обстоятельствах познакомились, не знаю, а месяца за три до смерти Левушка перестал принимать наркотики, страдал, но держался.

– Простите, а что произошло, почему он… – Никита хотел сказать «расстался с жизнью», но матери это нельзя говорить. – Почему Лев начал снова принимать?

– Теперь этого никто не скажет. Да и не принимал он вовсе, за три месяца первый раз… и последний. Извините, чайник…

Никита взмок, при всем своем цинизме он тоже человек, лишний раз тревожить рану несчастной женщине жестоко и несправедливо, но это и есть те издержки профессии, после которых свет не мил становится, тем не менее без них не обойдешься. Надо бы чем-то разбавлять тему, как-то сбивать трагическую ноту, хотя как ее собьешь?

Тем временем Антонина Владиславовна накрыла чайный стол по всем правилам гостеприимной хозяйки: конфеты, пирог, лимон, варенье. Никита сделал глоток из чашки и нашел «разбавку»:

– О! Замечательный чай. У вас есть секрет?

– Есть. Заварки не жалею.

Она с грустью уставилась на поверхность стола, вертя в пальцах чайную ложку. Вот и вся «разбавка», после нее повисла пауза.

– Вы сказали, что отнесли Валере диск… – решил он больше не отвлекать Антонину Владиславовну на пустяки, раз не получается. – Вас об этом попросил Лева?

– Не просил. После смерти сына я нашла на полке коробку с диском, она лежала на видном месте, внутрь был вложен клочок бумаги, а на нем написано: «Для Валеры Хвалюна».

– Он оставил диск для Валеры, почему для него? – наобум спросил Никита и, оказалось, попал в точку.

– А что вас удивляет? Левушка нарезал диски всем друзьям, приучал их к классической музыке. От него осталась огромная фонотека, для совсем «диких» он записывал классику в современной обработке, а для «продвинутых» натуральную. Музыка его стихия, она его и погубила.

– Музыка? Не понимаю.

– Лева бредил о музыкальной карьере, то в Питер ездил на фестивали, то в Москву, потом вдруг выяснилось – наркоман. Говорят, почти все музыканты заканчивают одинаково, редко кому удается…

Бедная мамаша, думал Никита, не музыка виновата, а слабая натура, которая хотела все попробовать в этой жизни, не подумав, как дорого будут стоить призрачные соблазны. О цене никто не думает, только потом, когда поздно и не нужно, вдруг наступает озарение, за ним раскаяние, затем отчаяние…